Травы уругвайской степи способны скрыть всадника. 2 фото автора.
Сентябрьской весною расцветает жакаранда.
Любовь Каринг-Мьюэнч.
В сентябре, когда на электрических столбах птичка-печник начинает лепить похожее на русскую печь, шарообразное гнездо с арочным входом, на берегах Рио-де-Ла-Плата и латиноамериканской Атлантики природа просыпается от зимнего сна: в лежащую между Аргентиной и Бразилией страну Уругвай приходит весна. Она переодевает степь, побережья и пастбища из одежд ярко-желтых зимних в сиренево-розовые весенние. Длится весенняя пора до начала декабря.
Вместо того чтобы построить (как то делают американцы в США) дом на возвышенности холма, уругвайцы опускают его в недра дюн, стараясь таким образом укрыться от штормовых атлантических ветров.
Чтобы дюны не двигались, и с них не мело песком, преобразовывают их в круглогодично зеленые газоны. Цветущая кислица преображает в сентябре окольцовывающие особняки дюны в сиреневые оазисы.
Из них, словно хохлатые цапли, поднимают яркие фиолетово-оранжевые гребни цветоносов двухметровые экзотические райские птицы (уруг. flor pajaro — стрелиции).
В сентябрьскую пору вдоль улиц стелется тонкий аромат сиреневых «райских деревьев» (уруг. arbol de paraiso — мелия).
Это время обильного и продолжительного цветения парагвайского жасмина (уруг. jasmin paraguayo) — вечнозеленой брунфельсии, прозванной американцами Yesterday, today and tomor-row (Вчера, сегодня и завтра) за то, что на кусте одновременно расцветают душистые цветки 3-х цветов: фиолетовые, кремовые и голубые. Нарушают весеннюю гармонию лишь усыпанные меленькими «мини-лимончиками» кроны деревьев кумкват, которые уругвайцы назвали«киното» (уруг. quino-to).
Именно по весне на берегах Серебряной реки варят из них варенье — «дулсе де киното» (dulce de quinoto).
На платанах, акациях, жимолости и жакарандах в сентябре дружно лопаются набухшие почки, выпуская из крон жакаранд и бугенвиллии, в первую очередь, цветы. Создавая на много месяцев на уругвайской земле незабываемо-яркое зрелище, густеют малиновые и темно-лиловые облака самой популярной сегодня в тропических и субтропических странах декоративной цветущей лианы — бугенвиллии, известной, однако, в Уругвае лишь под местным именем Санта-Рита. Словно спустившись с закатного малинового неба над заливом Ла-Платы, возлежит благоухающая лиана до поздней осени на перилах террас и крышах домов, свисает с арок патио. Расцвечивает фасады и колодцы-дворы, красиво увивает беседки.
Сиреневые кружевные зонты безлистных весною, но пышно цветущих жакарандовых крон, накрывают в сентябре кварталы Монтевидео. Осыпают сиреневым душистым снегопадом улицы, скрывая лепестковым ковром неопрятность ухабистых, вздыбленных и растрескавшихся от могучих корней тротуаров. А ночами, на граненых 7-метровых стволах кактусов цереусов, или по-местному — ночной королевы (уруг. reina de noche), распускаются белоснежные «хризантемы». Полностью раскрываются они на заре, достигая в диаметре 25 см!
Уругвай, Парагвай, Бразилия и Аргентина — край акаций. Так называемая «кофейная акация» (сесбания), сентябрьской весною сплошь покрывается красными соцветиями. В ночи сжимает перистые «пальцы» розовая мимоза» (уруг. plumerillo rosado или акация шелковая), прозванная так за розовые пуховки из тысяч нитевидных тычинок на шатре ее кроны по весне.
В октябре в Уругвае лучшая температура года. Это середина весны и около 25 градусов тепла.
Вдоль реки Уругвай, где в непролазном частоколе зарослей бамбука безостановочно хрупают «лыжными палками» морские свинки размером с кабана (капибары или по-местному: карпинчо), зацветают в эту пору карминовым цветом сейбалесы — рощи «коралловых деревьев» с легкой пористой древесиной (уруг. arbol coral или сейбо).
Этот баобабовый великан с наземными корнями в форме поставленных на бок досок — национальное дерево Уругвая и Аргентины.
В высокотравной злаково-растительной степи — пампе, занимающей большую часть Уругвая, в октябре начинается бурный рост трав. Пестрые, нарядные степи растекаются морем травы «глубиною» в полтора метра. Это дом Курочки-Рябы пампы — мартинеты, суетливых перепелок, броненосцев, кабанов, кайманов, черепах, муравьедов, лисиц и полосатых степных котов.
В уругвайской степи нет ни медведей, ни волков, ни других крупных хищных млекопитающих. Меж колосящихся трав пампы проворно скользит смертельно-ядовитая коралловая, гремучая, да яркая «крусера».
В море пампы колосится овсяница, развевается бородач и трава-туесок, стелется алая и белая вербена. В закатных лучах гребни волн травяного моря серебрятся шелковистыми метелками ковыля и гинерия. К лету, некоторые травы достигают высоты, скрывающей едущего верхом всадника. В уругвайском и аргентинском народном эпосе, по бескрайней пампе, охотясь на страуса нанду, летит на верном скакуне одинокий скиталец – гаучо Мартин Фьерро. Размахнувшись лассо-болеадорас с тремя, наполненными толчеными камнями и обтянутыми кожей шарами на концах, охотник стреноживает добычу.
В конце весны (ноябре) изумрудные холмы и равнины прерии превращают этот край в латиноамериканскую Швейцарию. Там, где на поверхность зазеленевших холмов выпирает Бразильский хребет, и отары овец шевелятся, будто оживший белый гранит, память моя назойливо проводит параллель с такими же изумрудными по весне холмами Калифорнии и летней Шотландией. Только на ноябрьских холмах Уругвая яркими солнышками распускаются шаровидные кактусы. На тянущихся до горизонта прерии белыми букетами стоят одинокие купола 20-метровых деревьев-исполинов. Индейцы гурани дали им имя umbъ (омбу). Кроны 2-х омбу способны накрыть весь городской сквер, обеспечив его в знойный январь желанной тенью. А громадина эта – вовсе не дерево, а гигантская древовидная трава! Или, если хотите, травянистое дерево. С очень мягкой и настолько сочной древесиной, что она не горит, что обеспечивают «дереву» многовековую жизнь, охраняя омбу при пожарах в уругвайской степи.
На переходе весны в лето (ноябрь-декабрь) зацветает соперница жакаранды — пылающее ярко-красными соцветиями дерево (делоникс королевский). В городских двориках-колодцах повисают розовые фонарики декоративного деревца абутилон, хорошо знакомого россиянам как комнатный клен.
Буйство и разнообразие цветов и форм декоративных гибискусов (китайской розы) и, кипень цветения обрамляющих фасады многоэтажных зданий и частных особняков садовой гортензии, поражает.
В конце весны (в ноябре) поголубевшее небо падает на садовые ограды «небесным жасмином», отражаясь в узких, высоченных окнах уругвайских домов (jasmin del cielo — свинчатка). В воронке перистых листьев созревает, родившийся в Мезозойскую эру в Японии, огромный белый кокос-цветок древовидного цикоса (саговика). Словно в ночь на Ивана Купалу, в одно утро он вдруг лопается, раскручиваясь ветками папоротника.
22 декабря официально приходит в Уругвае лето. Оно влажное и жаркое, по-настоящему субтропическое.
Самый жаркий месяц — январь (+ 38C). В январе на самом фенешенебельном латиноамериканском курорте на мысе Пунта-дель-Эсте, за которым сливаются воедино воды океана Атлантического и Ла-Платы, детишки развлекаются: роют в песке воронки, вылавливают детскими ведерками усато-хвостатых медуза, заполняя живым студнем ямы.
Устраивая по всему берегу захоронения противных, жалящих тварей. 8-тысячное население полуострова в январе и феврале вырастает в 30 раз, принимая на небольшой мыс четверть миллиона гостей! Несмотря на то, что месячная аренда 4-комнатной квартиры в фенешенебельном доме обходится семье в «темпораду» (туристический сезон) в 35-40 тысяч долларов США. Ведь в аргентинской столице, Буэнос-Айресе, пляжей нет. И на уругвайском мысе намного уютнее и спокойнее, чем в небезопасной Бразилии.
Напитанный влагой, уругвайский январь благоухает. Цветут-колосятся макушки трехметровых деревьев гедихиумов. Сиреневые и белые трубочки жасмина-лианы подранеи соперничают в пышности наряда с отцветающими жакарандами (уруг. palisandro -палисандр).
По-соседству с Уругваем, на самых больших аргентино-бразильских водопадах Игуасу январское лето порхает бесстрашно присаживающимися на плечи туристов разноцветными бабочками.
Заканчивается недлинное жаркое уругвайское лето, и в ночной необъятной пампе раскрывает ярко-фиолетовые очи «ночная дама» (dama de noche) — вьюнок ипомея.
Среди распахивающихся буквально на глазах цветках, спит на груди матери-пампы под покрывалом звездного неба сирота (huachu — с языка индейцев кечуа), дитя индианки и испанца, уругвайский гаучо — легендарный свободолюбивый метис Мартин Фьерро. Неведомо ему, что весна приходит не только в сентябре, но и марте.
Лето, помимо января, где-то наступает и в июне, а октябрь в Европе и Америке верхней — месяц осенний.
