Это не орех, а спрессованный пух плода дерева “пало боррачо”.
Ствол «пьяного дерева» сплошь покрыт шипами.
Дерево-пьяница. (хоризия).
Плоды и цветы.
Любовь Каринг-Мьюэнч.
Стоит переместиться из одного полушария Земли в другое, как воочию обнаруживаешь, что на планете, разделенной по вертикали на «полшара» северных и «полшара» южных, в них и все сезоны года по отношению к экватору шиворот-навыворот. В июле — в Канаде по календарю лето, а в Аргентине — зима. В январе зима укутывает Россию в снега, а Австралии дарит наступление летних каникул и пляжную погоду.
Да, и в Северном полушарии, в зависимости от климатических зон, немало стран, не знающих минусовых температур: в них зимою тепло, как летом. Туда любят летать погреться европейцы, но они летят в тот же самый сезон года. Разница лишь в градусах ртутного столбика. Так октябрь — это много солнца в Испании и не просто самый лучший, а божественный — золотой сезон в американской Флориде. В штате Невада к октябрю спадает изнуряющий все живое зной. Вновь набирая силу, в садах поднимают головы, обмельчавшие было в жару розы. Но вне зависимости от атмосферных температур, апрель в верхнем полушарии — это весенний календарный месяц, а июль — летний. В вечном лете южных стран Северного полушария в соответствующее осеннему сезону время, все равно узнаваема и присутствует осень. А весною подтверждается весна. В марте-апреле заполняет Мохаве и Сонору щебет и пение сотен тысяч птиц, вернувшихся вить гнезда в пустыни Невады и Аризоны. Покрываются листвою кроны листопадных деревьев и кустарников. В мае-июне во всех странах верхней половины Земли заканчивается школьный учебный год, а сентябрь созывает студентов и школьников вновь сесть за парты. В октябре, несмотря на летние температуры, в унисон с осенним сезоном, на залитых солнцем аллеях калифорнийских и невадских городов, буреют листья платанов, багровеют гранаты, грузнеют грозди фиников, наливается янтарным соком виноградные гроздья в долине Напа. На гавайских и флоридских побережьях вновь зажелтеют панцири кокосов. На листе европейского календаря в это время года, как и положено и привычно для нашей логики — осень. А двузначный номер календарного месяца в странах, находящихся, как северная часть Европы, ближе к макушке Северного полушария, означает, что это глубокая осень или зима. В июне же, день, слившись с ночью, бесконечен. А июль — самый теплый летний месяц.
Но есть иные земли, отсчитывающие время года по солнечному календарю. Там в июле день короток, а ночь длинна. Там страница календаря в октябре показывает вместо осени — весну! Там 22 декабря официально начинается лето и неуместно сказать в сентябре, октябре или ноябре: «Я родился осенью». Там диссонансом с природой окажутся пушкинские строки «Осенняя пора, очей очарованье. Приятна мне твоя прощальная пора. Люблю я пышное природы увяданье…». Там не к периоду зимнего покоя готовится, а пробуждается в сентябре природа. Так оттого, что страны эти находятся в ином полушарии — Южном. Время года у нас разное.
Чем ниже от линии экватора находится страна, тем ощутимее переворот времен года. Если, находясь в Аргентине, Уругвае, Парагвае или Бразилии, в октябре вы скажите «Какая у вас теплая осень!», реакция южного латиноамериканца будет однозначной и для вас неадекватной: «Так вы уже не впервые в Аргентине (Уругвае). Бывали и осенью?! В каком городе?» Потому что в октябре-то на берегах Ла-Платы весна! А «осенью» в Южном полушарии мира означает: с марта по май. С сентября по ноябрь в Уругвае и Аргентине (как и в Австралии, и Новой Зеландии) — весенняя пора. Причем, весна настоящая, а не просто пора теплых температур. А осенний Буэнос-Айрес и Монтевидео в апреле горят побагровевшими лианами, оплетающими целые стены домов. Шуршат, шепча о середине осени, покрытые бурыми листьями платанов и золотом перистых жакаранд аллеи. В тени эвкалиптовых рощ земля пружинит под ступней мягким лиственным ковром.
Дабы не запутаться во временах года и понимать собеседника, у латиноамериканцев в беседе принято привязывать сезон года к географическому местонахождению: «европейской весною», «зимою в Европе», «аргентинским летом», «австралийской осенью»… Без этих деталей, как в США при ссылке на город: Одесса, Москва Санкт-Петербург, Париж… без упоминания штата или страны получается полная неразбериха. Кто, когда и где был или куда собирается отправиться?! Поскольку названия многих американских городов, данные первыми переселенцами в страну Колумба в память о покинутой навсегда родине, клонированы многократно в разных американских штатах. Оттого в Новом Свете выработана привычка добавлять уточнения: «В Париже во Франции». (Так как в США есть, минимум, 4 собственных Парижа. В штатах: Иллинойс, Миссури, Теннеси и Техас.) Говоря «Санкт Петербург», необходимо уточнять — во Флориде или в России. А Одесса — в Техасе или на Украине? Москва — в России или в штате Айдахо?
Неправда, что нельзя «в ту же воду ступить дважды». Я вхожу два раза в год в весну и проживаю весь природный цикл времени года заново: в один год две весны, две осени, два лета и две зимы. Что странно, так это то, что мы, становимся в унисон с природой старше с каждой осенью, но не обновляемся, не молодеем, как она в каждую весну, и, оказавшись в другом полушарии мира, не чувствуем возрастных перемен. От расширившегося до противоположных горизонтов земного шара кругозора, переменам подвергается наш менталитет и интеллект. В этом обновление человека.
Мое путешествие во времени начинается так. Прожив два сезона года в Северной Европе (например, европейскую весну и лето), я улетаю в наступающую в Латинской Америке весну, за которой, как и полагается, и там приходит лето. Я знаю, что после перемещения из полушария Северного в Южное, в сентябре я окажусь повторно в начале весны 2010. Когда тюлем сиреневых крон накрывают уругвайские города жакаранды, распустятся первые розы, поля и парки заполняются веселым щебетом мастерящих гнезда птиц, дни начинают становиться все длиннее, а ночи — все короче. Время земное возвратит меня в уже прожитый в данном году сезон, дав мне возможность совершить путешествие в прошлое, проживая тот же период года заново.
Или же, спустя три зимних месяца после осени в Европе, я улетаю встречать осень на юге латиноамериканского континента, собирать под эвкалиптами ярко-рыжие, величиною с пляжную шляпу грибы. Следом, в июне, настанет в Уругвае пора пальто, перчаток и любимых местными жителями шерстяных жилетов и пончо. Русская поговорка «В одну и ту же воду нельзя ступит дважды» оказывается хороша лишь в пределах одного конкретного полушария — Северного.
В детстве вместе с героями сказок мы летали за тридевять земель на ковре-самолете, путешествовали в семимильных сапогах-скороходах в тридевятое царство за семью морями. На машине времени в компании с писателями-фантастами отправлялись, то в прошлое, то в будущее. В прошлые века пароходы с пилигримами плыли до далекой неведомой Южной Америки почти полгода. Сегодня путешествие во времени можно совершить, переместившись из одного полушария в другое в пределах одних суток и встретить два раза за полгода повторно весну и лето на Атлантическом побережье Уругвая, где в мае собирают на ликер желтые плоды с пальмы бутия (butнa), и аллеи шуршат опадающей листвой платанов.
C началом зимы, когда дневная температура воздуха падает до десяти градусов тепла, и июньские дни начинают сильно уступать в долготе ночи, в палисадниках Монтевидео зажигаются огромные пунцовые «федеральные звезды» (уруг. estrella federal — «эстрэжа фэдэраль»). Те самые, что в Европе называют рождественской или Вифлеемской звездою, поскольку в Северном полушарии горшки с растеньицами-звездами появляются на прилавках цветочных магазинов перед Рождеством. В Уругвае эти трехметрового роста любительницы короткого дня — пуансеттии, словно рождественские елки, качают звездами на авенидах в июльский зимний день. Внимание каждого туриста привлекают и деревья с бутылочно-образным, раздувшимся, сплошь покрытым внушительной величины треугольно-коническими шипами ярко-зеленым стволом. В его безлистной кроне висят очень крупные «авокадо». «Почему-то баклажаны подвешены на дерево?!» — гадают иноземцы. Цветущее в течение долгих трех месяцев огромными розовыми «орхидеями», это бомбаксовое дерево-резервуар накапливает воду, а утоляет жажду в засуху, уподобляясь верблюду и кактусам в пустыне. Одна аргентинская легенда рассказывает, что царь рыб ночами накачивает его водою и рыбой, которую вместе с рыбой дерево выпускает днем в реки. По другой легенде, название «пьяное дерево» (уруг. palo borrracho) получила брюхатая хоризия за способность опьянять своими соками. Оттого, мол, нередки под ним спящие пьяницы. Сладко и мягко им спать на шелковистой вате, выпавшей из растрескавшихся плодов, наполненных спрессованными белыми шелковистыми нитями. Пухом его плодов набивали уругвайцы прежде матрацы, подушки, кресла и диваны. Так получило дерево-водяной свою «фамилию» Хлопковое.
Холоднее всего на уругвайских берегах Ла-Платы в июле. Часто, всего 5 градусов тепла днем, а ночью температура воздуха может опуститься до десяти градусов ниже нулевой отметки. Когда, как в выдавшийся особенно холодным июль 20010 года, редеют аллеи пальм на вьющейся вдоль побережья Ла-Платы «рамбле» (уруг. набережная). Бывает, вдруг выпадает снег. Однако, едва коснувшись земли, он тут же тает. В июле-августе своенравная зима набрасывается на уругвайцев дующими сутками напролет, ледяными океанскими ветрами. Гигантские валы воды с грохотом падают на побережья.
Уругвайская зима ярче прибалтийской. Она не белая, а желтая. Дюны желты от уругвайской мимозы: осыпана пушистыми желтыми помпончиками серебристая акация «французский аромат» (уруг. aromo frances) и разносит изысканный аромат «аромо крильо» (уруг. aromo crillo — акация кавен, «креольская»). Луга вышиты лимонно-желтыми «фиалками». Пустыри — круглыми, пурпурно-алыми плодами, завезенной в Уругвай века назад из далекой Африки, и ныне одичавшей, разлапистой «рицины» (уруг. ricina — клещевины, которую за декоративность, похожих на клен листьев, в последние годы высаживают в Эстонии как декоративное растение в керамические горшки для украшения улиц). Заросли древовидных алоэ выставляют на зимний сезон красно-рыжие букеты на метровых цветоносах. А в горбатых кольцах дюн, надежно защищенные от шального, доходящего частенько до 70-100 км в час океанского ветра, мягко утопают дома.
